стороны света | стая

Птиц тридцать четвёртый. Причудливый. Октябрь 2010.
Сказки, тающая льдинка,
Без-ума-любвеобильность,
Травянистая кислинка,
Сонно-тёплая ванильность,
Дождик цвета акварели —
Это на платформу Осень
Скорый поезд из Апрелей
Прибывает завтра в восемь.

Птиц тридцать третий. Теплообмен. Август 2010.
Апатия струится по улицам запахом прогорклого майонеза, застывает автомобильными пробками, выкладывает звукоизоляцию слоями тополиного пуха и пыли, и никто, кажется, больше не верит в реальность дождя и возможность двигаться.
Взбесившееся Солнце заполняет город канифолью и с любопытством серийного убийцы наблюдает, как мы замедляемся и перестаём сопротивляться, отдаёмся в его жаркие безжалостные руки и превращаемся в миражи.

Птиц тридцать второй. Мистер Бейли. Август 2010.
Мистер Бейли пьёт горячий кофе
И читает вести из Пегаса.
Мистер Бейли составляет профиль:
Он забыл о функциях анфаса.

Мистер Бейли — ледяные пули
В барабане, скрипке и рояле.
Мистер Бейли — опустевший улей,
Роза из легированной стали.

Мистер Бейли ночью слышит стуки:
Чувства — постоянная угроза.
Спой мне, детка! Я приду на звуки
Песен аффективного психоза.

Птиц тридцать первый. Взгляд в небо. Август 2010.
...Демиург сделался фиолетовым, свернул губы трубочкой и протянул:
— Зна-ешь-что-о-о-о, дорогая...
Я тут же передислоцировалась, уворачиваясь от трассирующего взгляда: «дорогая» в исполнении фиолетового Демиурга — самый верный признак того, что меня сейчас будут убивать.
Тибетская Книга Мёртвых пролетела совсем рядом и ударила в стену мироздания; мироздание мелко завибрировало и, немного подумав, сбросило Демиургу на голову кусок побелки.
— Красавчик! Мачо! Перец с солью! — истерически всхохотнул Большой Зелёный Гуру и добавил совсем уж неясное: — Мойте мОзги порошком!
— Ты ещё тут!.. — Демиург угрожающе двинулся в его сторону, но перекипел, остановился и принялся вытряхивать побелку из шевелюры, злобно приговаривая:
— Вот вам Леониды, звездочёты фиговы!
На крыше мироздания сидели кошки и, глядя на внезапный метеоритный дождь, увлечённо загадывали желания.

Птиц тридцатый. Врассыпную. Июль 2010.
Юный Игнасио складывает свою жизнь, как паззл: каждый день он достаёт из ящика Пандоры новые кусочки уже нарисованной кем-то картины и старательно ищет соответствия с предыдущими, а если не находит — аккуратно обрабатывает напильником.
Юный Игнасио точно знает, какая картина сложится в результате. Он давно забыл, что когда-то ненавидел паззлы с напильниками и обожал калейдоскопы.

Птиц двадцать девятый. Сквозной. Март 2010.
Сквозь кристаллы покрытых инеем ветвей, сквозь туннели кофейных пятен, сквозь разноцветные росчерки Роршаха, сквозь строчки разбегающегося жуками HTML-кода, сквозь сложенные бутылкой Клейна железнодорожные пути — я смотрю на тебя, и Восточный Ветер швыряет тебе в лицо звенящие осколки нашей будущей музыки.

Птиц двадцать восьмой. Нейминг. Ноябрь 2007.
Мальчик-Кража, Мальчик-Даже,
Мальчик-Медленная-Пыль.
Мальчик-Без-Ажиотажа,
Мальчик-Во-Поле-Ковыль.

Мальчик-Два-В-Одном-Флаконе,
Мальчик-Крепкое-Плечо.
Мальчик-Мультик, Мальчик-Пони,
Мальчик-Дайте-Мне-Ещё.

Мальчик-Гонишь, Мальчик-Финиш,
Мальчик-Жми-На-Тормоза.
Мальчик-Утром-Не-Поднимешь,
Мальчик-Мокрые-Глаза.

Мальчик-Молча, Мальчик-В-Корчах,
Мальчик-Соло-На-Трубе.
Мальчик-Язва, Мальчик-Порча,
Мальчик-Только-Не-Тебе.

Птиц двадцать седьмой. Девочкино. Май 2007.
Опять вижу сны наяву на грани идиотизма —
не разложить по кулёчкам, не смыть их и не разгрести.
Кому там оранжево светит твоя харизма?
Чьи пальцы заботливо нынче ты прячешь в горсти?
Ах, сколько таких ещё будет — отчаянно острых,
искристо забавных и звёздно красивых ребят.
А я продолжаю с завидным бараньим упорством
смотреть наяву идиотские сны про тебя.

Птиц двадцать шестой. Пешеходный. Май 2007.
Прозрачный вечер накрывает город в режиме наложения Overlay. И где-то у него заначен порох: как конфетти, рассыпать из дверей контор планктон, измученный эспрессо, переговорами и горами бумаг. Под прессом нескончаемого стресса — бегом, успеть в маршрутный автозак, протиснуться и, подперев соседа, — домой, к пустым вечерним новостям, к остаткам позапрошлого обеда, к неперемытым родственным костям...
Куда мне... Я — пешком семь километров вдоль стен, витрин, ворот, дверей, оград, по следу очарованного ветра шагаю прямо в глянцевый закат.

Птиц двадцать пятый. Демиург. Декабрь 2003.
...в моем [Сумасшедшем Саду] завелся Демиург...
Сперва возник шум. Шум нарастал и сгущался. Потом он достиг уровня визуализации и превратился в фиолетовую тень. Тень стала танцевать и вибрировать, принимая странные формы — завораживающее зрелище. Я смотрела в центр движения, все глубже погружаясь в транс. Вдруг движение прекратилось, и явился Демиург.
Он похож на темного языческого бога. Его работа — творить реальность. Его хобби — эту же реальность искажать. И то, и другое Демиург делает легко и иронично, и из его рук выходят удивительные миры, полные красоты и парадоксов.
Демиург не верит в чудеса. Он знает, что чудеса существуют. Он сам их делает.
Вокруг него постоянно вьется стайка готовых к использованию атомов. Когда Демиург злится, он отмахивается от них, как от назойливых мух, и рычит. А когда ему хорошо, он сажает живые атомы на ладонь и заставляет их сцепляться в совершенно безумные [безумно совершенные :)] формы.
Я не знаю, зачем Демиург возник возле меня.
Но я ему рада.


Страницы:  [1]  [2]  3  [4]  [5]  [6]