стороны света | по волнам

Кораблик #9. 14. Июль 2004.
...в моем [ Сумасшедшем Саду ] вьются клочья пуха и пахнет гипсовой пылью...
...в моем [ Сумасшедшем Саду ] летят жесткие диски и асфальт выходит из берегов...
...в моем [ Сумасшедшем Саду ] поселился Сонный Дух Сонного Мегаполиса...
[ бежать без оглядки, бежать вслед за Восточным Ветром, бежать прочь из города ]
или на четырнадцать твоих сонных
[ остаться и впечататься в его расплавленный асфальт мокрой убитой мышью ]
или на четырнадцать моих странных
[ остаться и вызывать дождь на его измученное морщинами новостроек лицо ]
...потом Восточный Ветер непременно вернется и принесет запахи мяты, электричества и ночного дождя...
[ и будет рассказывать сказки, сидя в ветвях Высокого Дерева ]
ну, а пока — на четырнадцать наших разных
[ остаюсь и улыбаюсь вслед, какая есть ]

Кораблик #8. Двое. Июнь 2004.
[ нервные темные пальцы, взрывы хохота, всплески и пляски ]
Она всегда знала, что он — воплощенная Тьма, мерцающая и поющая. В этой Тьме скрыты тайны происхождения материи и жизни, в ней обитают мириады миров. В ее недрах тысячи птенцов учатся летать, тысячи городов зажигают огни, тысячи солнц раскаляют добела тысячи крыш. Он знает все это наизусть, он помнит свою историю с момента Большого Взрыва и до конца времен.
[ быстрые царапающие взгляды исподтишка, незаметные, но ощутимые, как выстрелы ]
Иногда он напоминает ей снайперскую винтовку: холодный металл помнит обжигающее движение пули — точно в цель! И ряд зарубок на прикладе, уходящий в бесконечность. Когда он замечает новую жертву, в глубине его глаз зажигается фиолетовый огонек-предупреждение. Заметить его ты успеешь, а убежать — уже никогда.
[ четко структурированное, логичное, крепко замотивированное безумие ]
Сто лет назад миг внезапного взаимопонимания обернулся звенящим резонансом, и все было предопределено.
С тех пор она таскает ему конфеты, а он ей — яблоки. Она швыряется в него чайником, а он в нее — карандашами. Она смеется над его словами, а он — над ее поступками. Она рассказывает ему сказки, а он рисует для нее картинки. Она угадывает его настроения, а он разгадывает ее ребусы.
Слепые давно перестали различать их, но он и она четко знают, где проходит граница, и время от времени забавляются пограничными стычками и локальными конфликтами.
Скептики говорят, что такие люди не могут быть вместе, но он и она смеются и продолжают устраивать совместные перфомансы, любуясь друг другом и радуясь окружающему миру.
[ это любовь ]

Кораблик #7. Зеркальности. Май 2004.
Мой Город светлее солнца...
Я ненавижу танцевать, но он снова и снова заставляет меня кружиться с ним в паре.
Думай глазами, говорит он. Думай глазами, чувствуй кончиками пальцев, люби всей душой.
Правила наших отношений похожи на иезуитский кодекс.
Я прячусь от звуков твоего голоса. Ты прячешься от звуков моего смеха.
—Кажется, позавчера мы убили друг друга до смерти. Что будем делать?
—Будем жить дальше.
В два касания — один иероглиф.
О-ох, что ж я маленьким-то не сдох! Угощайся, это трубка мира, это мировая, это третья мировая.
А потом я проанализирую события, я разложу их по полочкам, я спроектирую — ха! — другую ситуацию. Ситуацию, в которой я — не твое зеркало.
Впрочем…
Зеркала на то и нужны, чтобы проходить сквозь них в Зазеркалье.
И мой Город по-прежнему светлее солнца…

Кораблик #6. Милитаризмы. Март 2004.
Прорывалась с боями.
Всей моей матчасти было: обкусанный до костей карандаш; два сломанных калькулятора; банка пива; два билета на один и тот же поезд в разные стороны: один билет на восток, а другой — совсем в противоположную сторону; новый альбом «Пикника»; зеркальный сон; два номера телефона, записанные на клочке марлевки; битая тушка прежнего покемона и восемь лампочек на 60 ватт.
Карта военных действий была нарисована пальцем на мониторе. Монитор с собой не потащишь, потому пришлось заучивать все линии наизусть.
Битую тушку покемона обменяла на ящик патронов. Стрелять, правда, не из чего, но не таскать же с собой старые трупы, на которых и так живого места не осталось.
Билеты на поезд отдала Алисе: все равно она едет не в ту сторону, и Белый Кролик ей уже не поможет. Алисе же отдала калькуляторы — безвозмездно. Без них в творениях Чарльза Доджсона, эсквайра, не разберешься.
Зеркальный сон изучила детально и решила использовать потом — в качестве оружия возмездия. Не получилось: сон забылся.
Первый телефон не отвечал. Второй отдала сестре, и она дозвонилась именно туда, куда хотела. Оставила беседовать и решила выдвигаться на позиции.
Вероятный противник с проникающим ранением лежал в кусту на девятнадцатом километре. Нашла еще кусок марлевки, перевязала, взвалила на плечи и потащила в госпиталь.
На двадцать четвертом километре вероятный противник очнулся и запел «Learning to fly». Хотелось пристрелить, но было не из чего. Пришлось использовать новый альбом «Пикника». На двадцать пятом километре вероятный противник замолчал, на двадцать шестом — потерял сознание, на двадцать седьмом — обрел бессознательное. На сорок четвертом километре осознал себя Гаутамой и ушел в нирвану. На сорок пятом километре оказался вокзал.
На вокзале высосала банку пива — в ожидании эшелона. Вместо эшелона, свистя, проследовал курьерский. Закидала лампочками. Карандаш воткнула за ухо и пошла по шпалам черт-те куда.
Прорывалась с боями... :)

Кораблик #5. Угадайки по-дзенски. Февраль 2004.
Со стола на меня наглым образом пялится белый кролик. Почему кролик, как он тут оказался?! А, ну да, он откуда-то отвалился, сорвавшись с цепи. Прикажете мне последовать за ним?
Ты способен понять любую ситуацию. Ты даже способен перевести свое понимание ситуации в слова. Но почему, стоит тебе начать говорить, ситуация меняется до неузнаваемости, и твое понимание теряет всяческий смысл?
Там, на столе... Возьми нож и отрежь все лишнее. Возьми кошку и разорви ее пополам. Возьми мои черновики и спали их на спиртовке. Возьми самого себя и кинься на амбразуру. Только помни, что мои поступки имеют как минимум два значения. Сыграем? Это не русская рулетка, но тоже забавно...
Удивительное дело: имея столь большой и насыщенный жизненный опыт, не потерять способности к детскому восприятию мира.
Ты выиграл.

Кораблик #4. Трехцветность. Февраль 2004.
#1. Оранжевый.
Иллюстрация на тему деструктивных наклонностей: родной, тебе не помешала стена? Ты только что прошел сквозь стену, родной.
...Накануне мне снились бронированные трамваи, оснащенные боевыми лазерами, и снился ты. Мы убегали от трамваев, но они сходили с рельсов и всегда оказывались впереди нас. Издевательство какое-то...
А назавтра был праздник, и ты был похож на апельсин. Ты выглядел, как апельсин, ты звучал, как апельсин, у тебя был вкус апельсина. Значит ли это, что ты был апельсином? Вовсе нет. Апельсины не рассказывают интересных историй и не корчат интересных физиономий, не разыскивают смешных совпадений в фамилиях и смешных смыслов в совпадениях, не устраивают перфомансов с выходом и безвыходных инсталляций. В тот день мир провернулся на одно деление: ты разбудил Великана, и он переломил Уральский хребет пополам. Кактусы выстроились в колонну и упрыгали в открывшийся проход - на восток. Ха, если бы глупые смски брали с них пример, жизнь была бы не в пример проще!
#2. Фиолетовый.
Жил-был чел, чел был зол. Он швырялся предметами и стучал дверью, ругался и хныкал, плевался ядом и забил своей любимой женщине в голову гвоздь, за что был неоднократно бит.
Но историку это фиолетово, а дизайнеру — по барабану.
Потому что в итоге те двое все равно жили долго и счастливо. И до сих пор не умерли.
#3. Желтый.
Проснулась в 4.00 от ощущения, что мимо летит нечто такое... Нечто Такое. Нечтотакое. Оно летело и жужжало. Автоматически (в целях самообороны) я это Нечтотакое — цоп! — и схавала. Прямо на лету. Как лягушка — комара. На вкус Нечтотакое оказалось желтым, и у меня вырос моторчик. Я тоже зажужжала и полетела. Так и летаю до сих пор, остановиться не могу. Хотела нарисовать тебе смайлик, но вовремя узнала, что и ты полетел.

Кораблик #3. Мистерийное. Январь 2004.
Согласно выведенному опытным путем определению, любовь есть чувство недоброе. :)
Фиолетовая желтоглазая птица влетела в окно и села рядом. Птица-праздник с весточкой от тебя.
Вид сбоку: тусклый символ на глянцевой бумаге; тихие омуты и громкая связь; чернильные пятна, ржавые гвозди, нервный смех.
Вид из окна: темное и искристое. Я буду твоей персональной галлюцинацией. Ты будешь моим персональным рассудком. Ура. Впрочем, что ж это я Вам, дядя, все про любофф да про любофф... Давайте лучше про что-нибудь еще. Про иероглифы, например.
Вид сверху: мифодизайн, психодизайн, глюкодизайн; шизогения: кнопки круглеют и превращаются в глаза; отрасти им крылья, пусть летят за черту, пусть летят к черту.
Вокруг витает нечто такое, от чего воздух начинает светиться и пульсировать.
Фиолетовая желтоглазая птица улыбается.
Карнавал продолжается...

Кораблик #2. В глубину. Декабрь 2003.
Enter.
Странный коктейль из слов, взглядов и движений.
Говори мне что-нибудь, просит он, я сплету твои слова в косу и повешу на стене. Говори, я буду любоваться потом, когда никто не сможет увидеть.
Смотри на меня еще, и услышишь шум дождя, говорит он. Твой взгляд умеет цепляться за звуки, удивляется он. Смотри на меня еще, приказывает он, все будет правильно.
Водовороты коварны, в них живет тьма. А в фонтанах живет свет. Я водоворот, танцуй со мной, это будет твой лучший танец, это будет твой последний танец, смеется он. Танцуй, как умеешь, шепчет он, ты уже давно поймала мой ритм.
Она падает в водоворот...
Enter.
Будем жить.

Кораблик #1. Полнолунное. Декабрь 2003.
На двоих — одна стихия.
Все, кирдык ангедонии!
Это вам не Мураками
И не продолжение «Вия»!

На двоих — одни забавы.
Кто найдет на нас управу?
Мы управимся и сами:
Я смешная, ты лукавый.

На двоих — одни тропинки.
Ты поймал мою смешинку.
У меня луна в кармане.
У тебя луна в картинках.

На двоих — одна планета.
Мы опять свалились в Лето.
Минус двадцать. Греться станем,
Невзирая на запреты.


Страницы:  [1]  [2]  [3]  4